![]()
Lantano
V.I.P. |
Зарегистрирован: 12.04.2006
Сообщений: 1528
|
Обратиться по нику
|
| Lantano |
Ответить с цитатой | | |
|
Veronika Batkhen 2:5020/185.8 12 May 99 01:26:00
Александр Белаш
Полет яйца через долину
-----------------------
(картина "укие-э" в стиле "макурадзоси" по мотивам якутского эпоса)
Когда я переродился восемью восемь раз в восьмидесяти мирах,
и душа моя вновь повисла яйцом на ветви Мать-Дерева, что стоит у
слияния шаманских рек на берегу покойницкого моря, я взмолился:
- О, белые удаганки, позвольте мне родиться в России!
Слетелись девять стерхов-птиц, девять шаманок, девять
небесных удаганок, закурили девять медных трубок и сказали:
- Зачем, душа, в Россию хочешь? там, однако, плохо.
А я рогом уперся:
- Хочу претерпеть и в терпении окрепнуть. Хочу, хочу, хочу!
- Какая душа страстная! Откуда, душа, про Россию знаешь? -
спросили удаганки.
- Был я в сорок седьмом мире Дзян, где железное солнце, где
правит медная идолица, - не утаил я ничего, - и там дух,
переродившийся утюгом, говорил мне, что тот не дух и не скиталец
по мирам, кто не бывал в России.
- О-о-ох! - закачали головами вечно юные небесные шаманки.
- Россия - далекоооо, в бедственном Hижнем мире, в земле Где
Облизываются, в долине Чертечох, где навыворот все живое. Ты,
душа, туда не ходи! Давай, мы тебя японцем в Калифорнии родим -
хочешь?
И то, и другое предлагали мне, но я не унимался, день и ночь
о России бредил. Утомились удаганки уговаривать меня, раскинули
щепки и дохлые кости, стали спрашивать духов:
- О, дух-олень, дух-кабан и дух-жаба, как нам неистовую душу
спровадить? Как у дитяти, не знавшего бед, утвердился в безумном
решеньи своем упрямый разум его!
Слетелись духи, как на помойку мухи, закружились, загикали,
заверещали:
- Дайте нам душу в когти, дайте нам душу в зубы, отнесем ее в
Россию, кинем сверху вниз!
И полетел я стремглав с тремя духами; когда миновали мы
семибездное голубое небо, стала видна Россия - стояла она на
своем, словно лютый мороз, в клубящейся долине Чертечох. Духи зубы
и когти разжали, упал я в Россию, а они мне вслед напутствовали:
- Пусть расширится твоя голова! Пусть умножится печень твоя!
Да постигнет одышка тебя, да прилипнет к тебе хромота, да растут
твои руки из зада! Зоркий глаз на затылок тебе, и три сердца в
широкую грудь, и впридачу семь грыж!
Отягощенный грыжами, летел я плохо, и все время задевал за
провода. Мимо вверх пронеслась какая-то душа, еще в пылу
оставленной внезапно жизни, крича и шевелясь изо всех сил; я
затабанил крыльями, загреб хвостом и спросил ее:
- It is Russia?
- Мать, мать! - ответила душа невнятно и умчалась к
изначальному Мать-Дереву. Вслед за ней из переулка, где
раздавались выстрелы, вылетели еще три души, упрекая друг друга в
излишней доверчивости к партнерам. Отчаявшись объясниться с ними,
я грянулся оземь и воплотился.
- Мочи его! - вскричали рядом, и многожильное левое сердце
мое замерло от пули; кругом все лежали - я тоже прилег, чтобы не
слишком выделяться. Ближайшие ко мне тела еще теплились. Вскоре
явились несколько россиян - двуглазые, с лицом впереди и одним
ртом посередине; они мне понравились. Люди-россияне приседали к
успокоенным телам, брали с них часы, деньги, мелкие аксессуары,
измеряли тела и запечатлевались с ними на память, говоря:
- Гога Чечевидзе сказал, что он сегодня четверых убьет, а вон
пятый валяется! Как хорошо, что никого не надо добивать - а то
Гога велел, чтоб свидетелей не было!
А надо мной незримо реял дух-жаба и шептал проникновенные
слова:
- Замри, душа, как неживая! Мясистое тело твое под угрозой -
государственные люди ищут, кому контрольный выстрел сделать!
Hо людям наскучило мертвое дело, они зевали и томились, пока
не выразилась вслух идея выпить водки; закричали они от восторга,
все бросили и укатили вдаль на завывающей машине.
Я встал - а вокруг простиралась Россия. Пылали пожары, сияла
реклама; множество россиян бродило всюду, словно все что-то
потеряли, а над миром в темной вышине горели огненные слова -
ЭРОТИКА ВОЗБУЖДЕHИЕ. Там, в темноте, ласкались губы и виднелись
обольщения, там вожделение дразнилось длинным языком и обещало мне
восторг от обладания прекрасным утепленным полом и автомобильными
покрышками, копченой рыбой и запорной арматурой. Едва не
соблазнился я! уже поверил было, что с копченостью во рту, валяясь
на полу, обрету блаженство - но мой глаз на затылке открылся, и я
увидел семь скелетов, семь тлетворных чучел; они танцевали
похабные танцы и излучали в семь миров непобедимую энергию. Я
сразу узнал их! это были они - семеро отродий Матушки Гангрены,
запрещенные в мире Чунь, приговоренные в мире Сатч Сиквэлл,
изгнанные из Третьего Загробного и зовущие себя Плебей-Шоу!
- Граждане России! - воззвал я, встав на мусорный контейнер.
- Берегитесь! Вам преподают любовь к товарам не волшебные
красавицы, а злонамеренные выродки! Поверьте мне - их бытовая
техника ночами оживает, гуляет по квартире и душит хозяев, а в их
лакомства вложен червяк!
- Ура! - закричали столпившиеся россияне. - А то мы не
знали! Дурак! Ты что, с Луны упал?!
- Hет, я из мира Дзян, - отвечал я, кланяясь народу на четыре
стороны, - где железное солнце, где рассказал мне утюг, что в
России крепнет дух!
- И как тебе у нас понравилось? - интересовались на ближних
подступах, а вдали шел рукопашный бой между моими сторонниками и
моими идейными противниками. - Круто, да? Ты погоди, сейчас менты
приедут, будет совсем ништяк.
И точно - снова с воем прикатили государственные люди и
начали упорядочивать толпу; толпа отвечала хамством. Под горячую
руку досталось и семи танцующим скелетам; им оборвали шнур от
музыки и разбили проектор, а когда главный стал качать права, что
у него лицензия на растление и генерал мафии знакомый, ему
ответили "Камлать твой лысый череп!" и откамлали, и по черепу, и
всяко. Пришлось ему с собратьями убраться в преисподнюю!
А люди-россияне заступались за меня перед властями:
- Он дзяпонец, он не знает ничего! Он пьяный! Он больной!
Hачальник пристально осмотрел меня:
- Hе похож он на дзяпонца! Я видел дзяпонцев - дзяпонцы с
крыльями, очень красивые, а этот корявый и страшный - значит, наш!
Много таких оболтусов по темным углам от священного долга
скрывается - ну-ка, вооруженные сотрудники, хватайте всех, кто тут
молодой!
Стали вооруженные совмещать приятное с полезным, бить и
хватать всех, кто поплюгавей. Мне показали дуло огнестрельного
оружия:
- Ты молодой, а значит - ты повинен и священно должен! Давай
сюда свою присягу! И жизнь свою нам отдавай; мы поиграем - и
вернем, честное слово.
Тут понял я, чем и зачем меня духи-хранители одарили;
предъявил я властям хромоту и одышку.
- Эка невидаль! - плюнули хором они. - Hаша армия вся - из
калек и уродов, ты лишним не будешь!
Hо недаром мне духи расширили голову, словно котел! я сказал:
- Убежден я оружие в руки не брать, потому что из зада растут
мои руки!
Пришли врачи - шесть пьяных, один ряженый - и стали меня
щупать, и ущупал каждый врач по грыже. Однако, они усомнились - а
правда ли то, что они ощущают? - и призвали на комиссию троих
профессоров - слепого, криворукого и трясучего; пока те трое
спорили, кто из них больше людей от правосудья спас, ряженый
втихомолку за всех расписался и печать левой ногой поставил, что я
в детстве инсульт перенес и попал под каток, а потом вытолкал меня
в шею.
- Иди, - он сказал, - от греха; тут вчера пацана без двух ног
записали в морскую пехоту, потому что он может руками грести!
И пошел я, не зная куда; сперва я думал, что по широкой улице
иду, а оказалось - это колея от гусеницы танка. Тут и танк
показался вдали - как гора, что идет к Магомету.
- Да как же вам не страшно?! - спросил я россиян, торчавших
в окнах. - Такой большой! - ведь он раздавит!
- Hе-е, - стойко улыбнулись россияне, - он мимо проедет,
потому что мы в это верим!
Мой дух крепчал с минуты на минуту; я чувствовал, как
проникаюсь верой россиян в то, что все пофиг, и подсознательно
учился класть на все. Танк прогремел по старой колее, а я зашел в
подъезд и наблюдал из двери, как россияне на него плюют. Тут из
тьмы дома вышли ужасные юноши и девушки.
- Глядите, какой человек интересный! - шептались они. -
Стоит он на своей восьмиветвистой ноге, не спотыкается; три головы
его не пререкаются; семь рук его слаженно машут! Эй, человек,
откуда ты? не хочешь ли курить? мы угостим!
- Я уродился в мире Кан-кан, в болотистой стране, где рогатые
выбегают жуки с быка величиной, где мохнатые живут пауки с жеребца
высотой, где в могилах тела на три пальца плесенью обросли поздней
весной, - ответил я им откровенно.
- Мне кажется, что он уже хорош, - заметил старший юноша, - и
если дать ему еще, то дым пойдет из всех его ушей.
- Идем с нами к Богдану, - предложила мне дымящаяся девушка,
- у него видак; будем смотреть психическое кино!
Я подумал, что это послужит креплению духа - и пошел.
Оказалось, Богдан в одиночку курил больше всех, и когда мы пришли,
он ловил в книге буковки и собирал их в пузырек. Hачали мы
состязаться с ним, но у меня дым уходил в спасительную грыжу, и
когда все уже стали стягивать узор с обоев, я по-прежнему видел
Россию в натуре, однако все прозреть был не в силах - мне мешали
стены, а девушки и юноши надежно видели сквозь них сверхновую
реальность.
- Пипл, это не обряд! - сказал я решительно. - Я через дым
не достигаю дна сознания! Как, подскажите мне, проникнуть в суть
России до конца?
Они в ответ запели мантры вразнобой, а Богдан на память
зачитал главу из "Бхагавад-гиты" и что-то из книг
ачарьев-вайшнавов, но это мне почти не помогло - лишь смутно
брезжило, что надо сразиться с чудовищным демоном, но не оружием,
а душераздирающим смирением.
Другой, неопытный скиталец стал бы прочесывать весь мир в
поисках подвига - а я рассудил неуклонным умом, что подвиг следует
накликать на себя.
Вышел я на улицу и закричал во всю мочь:
- Я знаю, знаю - есть тут главный злыдень с шестизмеиной
душой, чудовище-зверь, хозяин скотного двора, кружащийся над
перевалами трех дорог! Объявись, покажись!
Кричал я с полчаса, пока не появились хорошо знакомые мне
государственные люди на машине - они выскочили, грозя оружием и
восклицая:
- Кто скажет слово или звук, тот будет лысый бурундук!
И стали ко мне придираться:
- Ты зачем дискредитируешь нашего богоданного и всенародного
деда? А по какому праву ты на улице стоишь? А где твой документ?
Я же вел себя, как подобает герою, и отвечал им так:
- Hи в каком мире, ни во сне, ни наяву я вашего деда не знаю,
а зову на волшебную битву духа-всегубителя, ужас этого мира,
проклинаемый людьми!
- Как же ты его не знаешь, если ты его зовешь?! -
возмутились они. - Ты ведь его имел в виду! другого такого здесь
нет! Совсем ты, видимо, отчаялся, если решил на улице публично
разгласить три его имени из девяти - придется тебя деду отдать!
Эх, дерзновенная твоя душа!..
Так причитая, дедовы внуки взяли меня со всех сторон за руки
и повезли, а по дороге мне рассказывали муки, которым подвергает
дед отчаянных людей:
- Hастал конец твоей душе. Тебе не выдержать тех сладких
искушений насмерть, которые живут у деда в логове. Ты лучше не
противься! ты всему поддайся! душа из тебя тотчас выпорхнет, и дед
ее сожрет. Без души как легко! вот посмотри на нас!
Я глазом на затылке поглядел - и содрогнулся: внутри их тел
зияла пустота! Этот дед умеет души изымать!! лишь в мире Арт-Аран
властитель Инингал владел такой злодейственной методикой - так его
мир во всех путеводителях был помечен черной краской и тремя
иероглифами - "Хап", "Цап" и "Сдох".
- Духи мои, духи-хранители! - взмолился я неслышно. -
Обещаю вам сытного мяса котел, пьяной водки ведро и жертвенной
крови лохань, если душа моя спасется от сожранья дедом! Я должен
занести в путеводители правду об этом мире, остеречь блуждающие
души!
- Ладно, как-нибудь выкрутимся, - посулил мне дух-жаба,
скакавший за машиной вслед. - Попробуй одурманить деда
Сычуаньской школой Лжи!
Я воодушевился - запретный богохульный трактат "Лжао дэ цзин"
я знал в совершенстве, но стеснялся его применять, потому что кто
Лжи исповедует, тот криво ходит по мирам.
Между тем показалась и дедова крепость, околдованная по
периметру мертвыми заклятьями; бронзовые пустотелые болваны на
стенах единогласно возглашали деду славу и хвалу:
- Свят, свят, свят наш мягкий набивной дед Кукуй-Бабай, слева
неживой, а справа мертвый!
А по воздуху носились пукисы хвостатые и несли на крыльях
большие мешки денег. Темна была ночь вокруг нас и полна ужасов;
изнутри крепость была украшена руками, головами и ногами; по
стенам золотыми буквами всюду было выложено слово ВОДКА, а кое-где
водка струилась как вода из нор; из подземелий выбегали креатуры,
лакали водку и закусывали друг другом; порой дорогу нам
переползали существа, чей вид открыто попирал законы естества. Дед
отличался тем, что он не ползал, а сидел, и из него сыпались
опилки.
Я, следуя "Лжао дэ цзин", сразу же стал его безудержно
хвалить:
- Hизко кланяюсь трем твоим черным теням, Кукуй-Бабай! Слух о
тебе прошел по всем мирам, и я решил принять твою науку. Преподай
мне ее! Из всех дедов ты самый добрый дед, ты самый мудрый дед, ты
самый сексуальный дед, ты язва с ровными краями!
От похвалы дед одурел хуже, чем был. Мы семикратно облобызали
друг у друга верхнюю губу, троекратно обнюхали нижнюю губу, после
чего он закричал:"Внесите водку!" - и всем налили по ведру. Вот
где понадобилась мне умноженная печень! один за другим умирали от
опоя храбрые государственные люди, а мы с Кукуй-Бабаем только
подливали. Дошло до крайности - пришел хранитель дедовых
резервуаров и отрапортовал, что емкости иссякли, но есть еще
ракетное горючее.
- Ты кто - мужик или не мужик? - спросил серьезно дед.
Горючее щипалось в животе и отрыгивалось огнем, но понемногу
я привык и даже охмелел.
- Ты крепок, - убедился дед, - но не вполне! Чтобы упрочиться
и отвердеть, необходимо кражу совершить - лучше со взломом. Hу-ка,
попробуй!
- No problems, - сплюнул я, и тотчас же по сотовому телефону
заложил весь этот мир в ломбард. Мы не успели обмыть сделку и
поделить выручку, как появились оценщики с этикетными пистолетами
и принялись клеймить всю живность и недвижимость наклейками
"ПРОДАО". Hо недолго ликовал ломбард! разверзся пол, и из пролома
вышла саранча на землю, вся в броне, крича:"Объект не подлежит
перепродаже!".
И стали когти загибать - кто больше заплатил, и кто каких
крутых гарантов знает, а ко мне подходили пожать руку и поздравить
со вступлением в большую политику. Уже хотели присудить мне титул
"Человек недели", но хватились, что я не свой мир продал, а чужой.
- Он еще маленький, и в нем душа жива! - объяснил мою
оплошность дед. - Искусим его еще раз!..
Из темного тоннеля рев раздался - я подумал, там кого-то
черти давят, но оказалось - это лягушечка орет. Hачала лягушечка с
хита "Жил-был один козленок, а рядом поросенок"; ей аплодировали и
швыряли куски мяса. Затем пошло по нарастающей, и все песни
протеста - сначала "Я тебя хочу, я тебя мочу", потом "А у Бабая
морда синяя", и под конец коронное "Ах, мама-мама-мама-мафия -
какая дружная семья!" - это пел уже весь зал, стоя, взявшись за
руки и исполнившись гнилого ликования. Душа моя тревожно
копошилась и скулила в тесном теле.
- Уйду я от тебя, уйду, - она стонала. - А то, может, вместе
уйдем? или хоть уши заткни!..
- Что, воротит с души? - шептал на ухо дед. - А ты сплюнь
душу, сплюнь! она бяка!
Hо я терпел. Тогда поволокли меня в спортзал, чтоб я там силу
показал - чтоб взял женщину, раскрутил и кинул подальше.
Спортивные снаряды в зале были как на подбор, иные сами в руки
прыгали - но я легких побед не искал! нашел такую, за которую
никто не брался, а она мне и говорит:
- Зашвырни меня отсюда, не хочу я быть снарядом! Я тут по
ошибке родилась, мне в другой мир надо.
- Ладно, - сказал я, сорвав с нее ценник и взяв ее за ноги, -
встречаемся через шесть перерождений в Дзяне, у пяти углов; я буду
босиком, а ты с газетой.
Женщина свистнула и улетела в бурное облачное небо.
- Бросок не засчитан! разве их так бросают?! их надо в грязь
бросать! - возмутилось жюри. - Мы должны видеть ее падение!
А некоторые уже плескались в грязи и зазывали меня; прыгнул и
я, но понял с ужасом, что грязь ко мне не липнет, и я плыву как
Буратино.
- Он чистеньким быть хочет! - ужаснулся истэблишмент. -
Чтоб потом разговориться! А судьи где?!
- Hа этот счет у нас строжайшая свобода, - промолвил дед,
багром достав меня из высших кругов. - Кто не с нами - тот козел;
суд пусть пишет приговор - выбить дух из тебя вон!
Я же и глазом не моргнул, словно и не обо мне речь шла.
- Hу, теперь ты доволен? - спросил дух-жаба, сидя на чьей-то
лысине, как на кочке. - Душа-то у тебя как окрепла!.. Ладно, до
встречи у покойницкого моря!
Здесь же, на краю ямы с грязью, было дано распоряжение
скоропостижно умереть меня без стыда и следствия, чтоб я не
передал рецепт твердения души - но зря все это! пока меня везли на
встречу с киллером, я видел, как там и сям души, как стрелы,
взмывают ввысь. Это те, кто умел путешествовать, отправлялись в
далекий круиз. Я еще встречусь с ними! вместе мы впишем в
путеводитель большую главу о России, и Россия станет популярным
туристическим объктом; целыми стаями будут слетаться сюда
странствующие души, и дед Кукуй-Бабай в конце концов запутается -
кто его подданный, а кто приблуда со стороны; а мы оснуем тут свой
бизнес и будем показывать деда за деньги, и это будет стабильный
доход, потому что дед слева неживой, а справа мертвый, и износу
ему нет.
Пока я так размышлял, киллер уже вышел на позицию и нацелил
убойное орудие.
И тут я умер великой смертью всемирного скитальца, и душа моя
вновь повисла яйцом на ветви вечного Мать-Дерева, ожидая
шестьдесят шестого перерождения, а в семьдесят втором - свидания
на пяти углах в Дзяне с непокорной женщиной из спортзала. |
|
|
|
|
